Трени-ян [с иллюстрациями] - Страница 135

135

Конферансье делает театральную паузу, нагнетая обстановку. ЛиХерин и ХонСон, дошедшие до финала напряжённо замерли слева и справа от него на сцене. Сейчас будет объявлен победитель, который будет выступать от Кирин на общешкольном концерте. Ну, ЛиХерин, давай! Я проголосовал за тебя! Жми!

Конферансье неспешно копается в конверте, доставая бумажку с напечатанным результатом, и пытаясь видно создать видимость награждения а-ля Голливуд. Все присутствующие в зале нетерпеливо смотрят за его неспешными движениями.

— Победителем конкурса становится… — достав, наконец, бланк из конверта и близоруко щурясь на него, делает последнюю паузу конферансье, — становится… ХонСон!

— Аа-а! — восторженно вопит большая половина зала, уу-у, недовольно гудит её меньшая часть. ХонСон, ликуя, подпрыгивает, победно вскидывая руки, ЛиХерин зубами закусывает нижнюю губу. ХонСон, видно вспомнив, что он мужчина и о правилах приличия, борется с бьющей из него радостью. Вот он как-то заталкивает её в себя обратно, поворачивается к ЛиХерин и кланяется. Та, кланяется ему в ответ. Издали вижу, как блестят её глаза. Похоже, это слёзы.

Ну-у, что ты будешь делать? Проиграла…

Девушка, не став задерживаться, быстро кланяется зрителям и быстро спускается вниз, оставив счастливого ХонСона махать руками залу и улыбаться. Вижу, как она быстро проходит к дверям, где её перехватывает подруга и они, уже вдвоём, выскакивают из зала.

Плакать побежала, — думаю я, вспомнив последние выражение её лица, — да, жалко, что не выиграла… Хорошо играет. Впрочем, парень тоже, виртуоз. Нельзя сказать, что не справедливо победу присудили. Но, ЛиХерин, всё одно, жалко…

— Конечно, он же парень! — недовольно произносит кто-то рядом, — Поэтому, ему и первое место. Парням всегда так!

Задумчиво смотрю на двери из зала, в которые она только что убежала ЛиХерин.

Почему бы и нет? — думаю я и, приняв решение, решительно поднимаюсь я на ноги.

(немного позже. Туалет в школе Кирин. Перед зеркалом, открыв на полную кран с водой, рыдает ЛиХерин, размазывая по лицу слёзы и косметику. Рядом, со скорбным лицом стоит её подруга МиХи, делая вялые попытки успокоить. Дверь в туалет открывается и снаружи просовывается голова ЮнМи.)

— А-а, вот вы где! — удовлетворённо произносит она.

— Чего тебе? — недовольно обращается к ней МиХи, — Видишь. Занято! Иди отсюда!

— Да я собственно не к тебе пришёл, — говорю я, протискиваясь в приоткрытую дверь и плотно прикрывая её за собой, — я к ЛиХерин.

ЛиХерин в этот момент охватывает новый приступ рыданий. С сочувствием смотрю на неё.

— Ну чего ты тут? — подскакивает ко мне вплотную МиХи, — Чего смотришь?! Не видишь, что ли?

— ЛиХерин, — выглядывая из-за её подружки, обращаюсь я к девушке, — хочешь большой и светлой зрительской любви?

ЛиХерин, стоя ко мне спиною, замирает над раковиной.

— Иди отсюда! — пихает меня грудью МиХи, — Не приставай! Не видишь что ли, что не время?

— Самое время, — говорю я, «спружинив» и возвращаясь после толчка обратно в вертикальное положение, — у меня есть «карт-бланш» на выступление от директора школы.

— Какой ещё, «бланш»? — отступив на шаг, мерит меня взглядом МиХи.

— Темнота, — говорю я ей, — не бланш, а «карт-бланш»!

— А что это такое?

— О-о, это такой особый документ, дающий право на всё!

— На всё?

— Да, на всё!

— И как же это он делает?

— Очень просто. Знаешь, что в нём написано?

— Откуда мне знать, если я его не видела?

— Вот именно! А написано в нём следующее: «Всё что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и на благо школы». И подпись — «директор школы СокГю».

— Покажи! — не веря мне, требуют МиХи.

Смотрю на неё взглядом Остапа Бендера, взглядом, которым он смотрел на «русское общество».

— Такие документы, — веско говорю я, — с собою не носят! Такие документы хранят в соответствующих местах!

И снова спрашиваю ЛиХерин: Ну, так как, хочешь большой и светлой любви?

— Кто же такого не хочет? — почти по канону отвечает мне она, обернувшись от раковины.

Лицо у неё в остатках косметики, нос — покраснел, глаза опухли. Видок неважный.

— А раз хочешь, говорю я, — то хватит плакать! Быстро приводи себя в порядок и пошли обсуждать номер твоего выступления, пока он у меня в голове вертится! МиХи, помоги ей!

(несколько позже. Кафе в школе Кирин. За одним из столиков сидят ЮнМи, МиХи и ЛиХерин со следами на лице того, что она недавно плакала. ЮнМи увлечённо рассказывает, как она видит выступление, иногда выставляя вперёд руки и становясь при этом похожей на одного из охотников с картины «Охотники на привале»)

— Будет луна, — обещает она, — сделаем из прожектора! А лучше, поставим светофильтр и сделаем — кровавую луну! Так будет круче! Кровавая луна и ты стоишь на утёсе в коротком платье. Представь. Утёс сделаем из ткани, и сбоку будут ступеньки, по которым ты будешь потом спускаться. Стоишь со скрипкой в руках, а на уровне твоих ног начинается — водопад! Он падает с утёса вниз и растекается по полу сцены. Сделаем из искусственного дыма. Ты начинаешь играть! Играя, ты спускаешься с утёса и тут вдруг из дыма поднимаются — бедуины! Дым, это — песок!

— Ты же сказала, что это — вода? — МиХи робко делает попытку притормозить локомотив фантазии ЮнМи.

— Фигня! — делая движение правой рукою в сторону, отбрасывает замечание ЮнМи, — это песок. Бедуины — дети песка! Они достают сабли и начинают танцевать! Тарам-тарам-тар-тарм! Ладно, это словами не передать, услышишь, когда я напишу музыку. На них надеты широкие шаровары подвязанные красными поясами. И коротенькие курточки, одетые на голое тело. Ну, такие турки носят. Они танцуют — тарам-пам пам-пам! Тьфу! Короче, они танцуют с саблями. Твой номер будет называться — «Танец с саблями»! Как тебе моя идея?!

135